Хлебникова Ксения
12 апреля рабочая группа "ЯлФеста" побывала в гостях у дочери великого инженера Ростислава Евгеньевича Алексеева. Татьяна Ростиславовна рассказала не только о том, каким гениальным конструктором был ее отец, но представила его как семьянина и любящего отца.
Ростислав Алексеев родился 18 декабря 1916 г. в городе Новозыбков Черниговской губернии (ныне Брянская область). А в 1933 году семья переехала в Горький.
В 1935 году поступил в Горьковский индустриальный институт имени Жданова (ныне Нижегородский государственный технический университет им. Р. Е. Алексеева) на кораблестроительный факультет. Его долгое время интересовали катера на подводных крыльях. Но в те времена информации про них было очень мало. В 30-е годы был построен катер, но был не устойчив. Эта работа секретная, поэтому массовой информированности не было даже у специалистов, не говоря о студентах.
И летом 1940 года студентам политехнического университета предложили перейти в Ленинградскую Военно-морскую академию. И Алексеев соглашается, надеясь найти там информацию о судах с подводными крыльями. Ему это удается и Ростислав Евгеньевич начинает на ее основе писать свой дипломный проект. Но в академии ему доучиться не удалось, так как его исключили из-за экзамена по математике. "Но причина была более глубокая и серьезная, - вспоминает Татьяна Ростиславовна. - Когда семья в 1984 году поселилась на Большой Печорской в 14 доме, мальчишки, в компании которых был и Алексеев, лазили везде и нашли пистолеты. часть они сдали, а один оставили. И когда отец уезжал в Ленинград на учебу, пистолет спрятал в печке. Но в его отсутствие в ту комнату поселились другие люди и, разбирая вещи, нашли оружие. Тогда в академию поступило заявление, что найдено оружие у такого-то товарища. Но его спасло то, что он сразу же написал объяснительную, и что, что слушателям академии разрешалось носить оружия. Но не менее важную роль сыграл и руководитель академии, который сказал тогда Ростиславу Евгеньевичу: "Отчисляем за не сдачу экзамена, а дальше как сам знаешь". Но в итоге, в апреле он вернулся в Горький. В то время его группа уже сдала все экзамены и защитила дипломные проекты".
Алексеев сдал экзамены экстерном и все лето готовил дипломный проект "Глиссер на подводных крыльях". Так как ни прототипов таких моделей, ни методик, ни расчетов на эту темы не было, студенту пришлось создавать их самому. Чтобы получить хотя бы приблизительные данные, он гонял два типа моделей - 1) около метра в длину, 2) более мелкие, так называемые "толкаемые", которые он просто толкал, и было видно, как она начинает плыть и при определенной скорости выходит на крылья. В итоге расчеты были сделаны, работа защищена, а куратор Алексеева профессор Алфеев отметил, что Алексеев написал ее на уровне кандидатской диссертации.
После окончания университета, Ростислав Евгеньевич подал комсомольскую заявку - заявление на фронт. Но ее не приняли и отправили на завод "Красное Сормово" как мастера по приемке танков.
Руководству завода стало известно о дипломном проекте Алексеева. Молодого инженера пригласил к себе главный конструктор завода «Красное Сормово» В.В. Крылов и поинтересовался, в каком состоянии находятся экспериментальные работы с моделями судов на подводных крыльях. Крылов, ставший первым, кто предвидел успех дела и поверил в будущее проекта молодого конструктора, обратился к директору завода с предложением поддержать идею создания скоростного судна. Директор завода Е.Э. Рубинчик эту идею поддержал и разрешил работать в помещении конструкторского отдела завода три часа. И Алексеев взялся за решение основной для него проблемы создания крыльевой схемы для проектирования и строительства катера на подводных крыльях «А-4».
В конце 1942 года инициативная группа Ростислава Евгеньевича закончила разработку проекта катера «А-4» на двух мало погруженных подводных крыльях с искусственным регулированием углов атаки. С 1943 года Алексееву разрешили полностью в рабочее время заниматься катером «А-4». Его группу переводят в отдел главного конструктора завода.
Если говорить об изобретениях Алексеева, то так же стоит отметить "Черного пирата" - яхту, построенную им еще в годы студенчества. Свое название судно получило из-за цвета парусов, которые были черные, чтобы скрыть дефекты ткани. "Черный пират" принес Алексееву множество побед в парусных гонках. Он говорил, что «Чёрный пират» получился ладной яхточкой.
Существует легенда, что Ростислав Евгеньевич ворвался в парусный спорт неожиданно, взяв первое место на дистанции вне конкурса и без предварительной заявки. Но на самом деле к тому времени он уже возглавлял парусную секцию, организованную им В начале 1937 года при спортклубе Горьковского Индустриального института. Но все же именно благодаря "Черному пирату" он стал известен.
16 июля 1938 года на водной станции «Динамо» проводилась 2-я «Поволжская парусная регата». Валерий Павлович Чкалов согласился быть главным судьёй регаты. Алексеев с матросом Григорьевым вошли в сборную города на швертботе класса Р-20 «Стриж». Команда города Горького регату выиграла. Алексеев показал себя не только как спортсмен, но и как конструктор.
В дальнейшем Ростислав Евгеньевич участвовал во многих парусных гонках, последней из которых стало первенство СССР 1953г. Он со своей командой пришел вторым. Мысль об уходе из парусного спорта возникла у него из-за все большего распространения на гонках яхт монотипов. У Алексеева не стало творческого полета мысли, что ему крайне не нравилось. Поэтому все силы он переложил на крылатые парусные суда и в итоге мы получили "Ракету". Это время было крайне продуктивным в плане конструкторской деятельности. "Каждый год новый проект," - таким был девиз Ростислава Евгеньевича."В 80-е годы достаточно быстро из маленькой контроки на 3 человека создалось бюро численностью 3000 чел. Это уже было научно-производственное объединение, в которое входил ЦКБ, завод "Волга", испытательные базы в Балахне, Чкаловске, Каспийске, на острове Чечень", - рассказывает Татьяна Ростиславовна.
Гибкий ум, критическое мышление и целеустремленность позволили Ростиславу Евгеньевичу добиться небывалых высот и в качестве инженера-конструктора, и яхтсмена.
"Про него говорили, что он скрытный и замкнутый. На все события он имел свою точку зрения и всегда сам принимал решение. Поэтому и метод воспитания детей у него был особенный. Не знаю, правильный он с педагогической точки зрения или нет, но действовал безотказно", - так отвечает Татьяна Ростиславовна на вопрос рабочей группы о том, каким же Алексеев был отцом. Именно в этот момент в голосе дочери великого инженера появилась теплота, и она рассказала о некоторых ярких воспоминаниях из детства: "Если он наказывал, то наказывал серьезно. Самое страшное - он не разговаривал. Это означало, что ты сильно проштрафилась. Но когда нужно было похвалить, то не жалел добрых слов. А еще у него было жесткое правило - никогда ничего за тебя не делать. Когда я просила его чем-то мне помочь, он мог показать и обучить, свою работу я должна была делать сама.
Он постоянно заставлял нас думать. Одним из способов были домашние головоломки, которые Алексеев сам мастерил. Не знаю, где он научился. И вот придет он домой вечером и я иду к нему со своими вопросами и задачками, а он говорит: "Пока эту головоломку не раскрутишь, не отвечу".
Из своих поездок письма длинные он не писал, а вот открытки и записки всегда присылал. И поэтому всегда была какая-то связь. Вроде бы его нет месяцами, а вот цепочка не прерывалась. И я даже сейчас не могу это объяснить. И совершенно было нормально, что человека нет дома. Мы понимали, что он занят делом. Ни обиды, ни злости, что папа часто отсутствует и якобы не занимается со мной и не гуляет, не было. Даже мысли такой не появлялось. Вот как это объяснить, я не знаю.
И мы всегда чувствовали его любовь. После войны, когда не было игрушек, он мастерил мне их сам. У нас в коридоре стоял токарный станок, и отец после работы принесет деревяшек и вечером вытачивал мне чашечки, тарелочки. А во время болезни, чтобы мне не было скучно дома одной, он мне давал толстую книгу "История Древней Греции " и промасленный тетрадный листок (он становился полупрозрачным, как пергамент). Я на них обводила картинки, перерисовывала древнегреческие статуи. Почему именно эту книжку папа мне давал - не знаю, но с тех пор я себя в греческом зале чувствую очень уютно, мне все там знакомо. То есть были такие мелочи и нюансы, не сказать, что это было специальное воспитание. Да и к детям он всегда хорошо относился. Они у нему тянулись. И письма писали.
Мне приятно, что его помнят не только как технического конструктора, но и как человека. Конструкторов много. А вот эта память - новая жизнь человека.
Вот и задумываешься, а что же ценного в жизни?"
